— Слушаем сюда, отроки. Невместно вам теперь палками сражаться. Отрабатывать удары можно, а на поединки выходить уже нет.

— О как. И где мы тебе оружие возьмем? В Детском мире купим?

— Сейчас вам вручаю ваши первые мечи из дерева, как сломаете, новые сами будет делать. Сели тренироваться не бросим, постепенно до стальных настоящих дойдем.

— Да ладно, потом насмерть рубиться будем?

— Боксер может одним ударом в голову убить человека. Вопрос: почему они на соревнованиях не поубивали друг друга?

— Так у них перчатки.

— И они уворачиваются!

— Верно оба раза. Не погибнуть в бою воину помогают доспехи, щит и личное мастерство. Если станете мастерами, то никакой мечник вам не страшен.

— А где еще так тренируются?

— Так серьезно пока нигде, кроме одного секретного места. А вообще, в Польше, Англии, Франции. Они даже конные турниры проводят, но скорее как театральные представления. Насмерть еще не рубятся.

— А мы будем.

— Будем, когда вырастем. Если захотим.

— А ты рубился насмерть?

— Рубился. Но не в этой жизни.

— Гонишь! Это как?

Глава 7 Коротко о лете

Ну, раз пошли такие вопросы, есть смысл кое-что рассказать и ребятам, и читателям. Дело в том, что я с детства не просто слегка повернут на оружии. Не знаю, как другим, а мне с самого детства снятся поединки, бои какие-то. И с огнестрельным оружием, и с холодным, причем с подробностями. То я убиваю, то наоборот. Первый раз меня убили во сне года в четыре или в пять. Пуля попала в спину, когда я по трапу поднимался на корабль, пришедший за мной. Бежал я от неведомых врагов, получается. Достаточно яркий сон, раз помню. Еще один сон, запомнившийся на всю жизнь, увидел лет в восемь. Наш отряд, не знаю какой и откуда, в сумерках окружил хутор или фольварк на краю леса. Хутор или просто поместье с одноэтажными постройками был окружен полутораметровой высоты плетнем. По команде мы бросили на плетень дощатые помосты, и по ним заскочили во двор. Когда я спрыгнул, бой уже шел вовсю. В моей руке шпага с костяной рукоятью, я рублю кого-то в темноте. Выпад шпагой пришелся в грудину, кость остановила удар, пальцы соскользнули со склизкой от крови рукоятки и больно врезались в гарду. Сон окончен. Рассказывать дольше, чем длилась сценка, но даже мелкие детали запомнились. Говорят, во сне мы видим то, что когда-то где-то зацепилось за сознание, ничего нового мозг сгенерировать не может. Вот откуда у восьмилетнего пацаненка из СССР в голове такие детальки? Костяные накладки на шпаге, острие, застрявшее в грудине, еще и палец больно ушиб об гарду? Всплыло из предками прожитого или всё тот же сбой в чьем-то симуляторе?

Ребятам сокращенная версия истории со сновидениям не то что понравилась, а не вызвала никаких дополнительных вопросов. Наоборот, каждый вспомнил свои сны, в которых он точно ух как вон чего. Сразу стало ясно, что мир удивителен и полон тайн. Если моё мнение интересно, то скажу — вокруг действительно слишком таинственный мир. Меня к такому не готовили. Хорошо в детстве, человек не заморачивается глобальными «почему», ему пока хватает бытовых вопросов.

Лето подходило к концу, знакомые то уезжали с родителями на Юга и в деревни, то возвращались, потом снова куда-то пропадали. Мои родители вняли посылу, или карта легла иначе, машину мы не купили этим летом. Я читал, по самоучителю изучал рисование и укреплял тело, чтоб не подводило по возможности. С досугом была беда — из книг особого выбора не наблюдалось. Подростковая литература, например Дюма, Вальтеры Скотты и Фениморы Куперы, сразу мимо. Толстой подозрителен, Достоевский отсталый… Стругацкие вместе с Беляевыми строем туда же. Телепередачи ниже всякой критике, а на черно-белом телевизоре можно смотреть только артхаус и только под горькую. То есть тоже мимо. Несколько раз меня вытаскивали в кино — ностальгия и вполне себе развлечение! Французские комедии хороши во все времена, а стук откидных деревянных сидений дополнял впечатление. Заметил, что народ гораздо ярче реагирует на происходящее на экране, шумят, смеются, никто не жует. Я и сам попадал под действие стадного чувства как на зрительской трибуне во время матча. Как-то незаметно мне исполнилось 13 лет, какого-то изменения не заметил, бурного празднования тоже не было. Попили с родителями чаю с тортиком, вот и всё. Самое смешное, что я так всю жизнь праздную смену возраста. Даже полтинник отметили вчетвером с супругой и детьми в маленькой кафешке на берегу Москвы-реки. А с другой стороны, не настолько я деградировал, чтоб позвать на днюху одноклассников и вместе с ними получать удовольствие от солдатиков-машинок и прочих пацанских развлекух. Когда мы этим летом после тренировок зависали в компании я обычно отмалчивался или рассказывал что-нибудь интересное про дальние страны и древние войны, сыпал анекдотами.

Этим летом появилась-было мысль замутить бизнес на майонезе, но представил, как я такой деловой на рынке стою с майонезом, точнее, как я туда прихожу. И как меня оттуда попрут раньше, чем я объясню цель посещения администрации рынка… не в этом году, надо подрасти чуток. А вот другая идея выстрелила, точнее издала звук «пыщ!» Завуч по весне договорилась с Заводом Техкожизделий, и наша школа для создания музея получила большую партию обрезков. Круто звучит и выглядит хорошо, нам привезли чуть не сотню килограммов кусков кож разного вида размерами от детской ладошки до десятков сантиметров. Второй доспех будет кожаный, на воина-кочевника, нашего извечного врага. А раз кожи много, некую часть я похитил для личных целей. И дома пошил из неё десяток брутальных мужских браслетов и напульсников. Тиснение даже сделал с помощью резных дощечек в домашних тисках, а кромки обрабатывал по фирменному рецепту смесью клея ПВА и гуаши. Получились красивые и прочные цветные кромки на изделиях. Пряжки купил на барахолке, попадались даже вполне старинные. Каждый браслет был если не произведением прикладного искусства, то как минимум эксклюзивом. Каюсь, когда продавал свои произведения во дворе, не признался в авторстве. Я упаковал их в узенькие «фирменные» пакетики, нарезанные из большого, купленного за десять копеек, склеил кромки утюгом, внутрь засунул какие-то бумажки с иероглифами. Среди мусора мне недавно попалась целая страница этой абры-кадабры, она была пущена на этикетки. Даже не спрашивайте, что там было и на каком языке. Браслеты ушли по трешке, напульсники по пятерке. По официальной версии браслеты были привезены из Благовещенска с китайской границы дядькой. Вся страна торговала как могла тем, к чему имела доступ. Крутились и вырабатывали денежку. Сорок рублей стали живым укором для моих родителей. Во всяком случае, по моей задумке. Но, кажется, они не поняли посыл, а просто порадовались прибытку.

Глава 8 И снова школа

Вот лето пролетело, и ага! — так или почти так пелось в одной грустной песне про революцию. Школьная программа давалась легко, ничего сложного в седьмом классе не преподают. Надо только алгебру с геометрией не запускать. Урок черчения выявил у меня талант к этому самому процессу, на рисовании поразил наконец-то учителя уверенной манерой и твердой рукой. Не зря тренировался, твердость руки в рисовании, как ни странно, большое подспорье. С англичанкой мы поддерживали нейтралитет. Я не сильно вылезал из программы, она лично меня не доставала герундиями и прочей грамматикой. «Ай финьк, уи донт стади инглиш велл вуиваут лангридж ареа, из нот ит?» Накой мне вообще английский с алгеброй, я так и не понял за две свои жизни.

Второй доспех был успешно создан и помещен в новую витрину. С музеем получилась накладка — школа не смогла выделить помещение под музей. Разговор с директором для меня не стал ударом по мечте.

— Пойми, Жора, у нас школа маленькая и старая, свободных помещений нет совсем. Выгнать кого-то ради вашего детища я тоже не могу. Расстраивайся не расстраивайся, но с музеем ничего не получается по объективным причинам.